- Петрова! Да как ты вообще смеешь мне такое говорить?, - Леонид Иванович был явно вне себя от злости. Видите ли Петрова не захотела снимать серёжки по его прихоти. Леонид Иванович такой человек, который не любит все эти украшения, косметики и прочую «дрянь» по его словам.
- А почему я должна это делать?, - защищалась Петрова. – В правилах это никак не прописано! Хочу и ношу!
- Ты находишься на моих парах, а значит должна выполнять мои правила! Выходи из кабинета!
- Не выйду!
- Ах, значит, не выйдешь? Ну, тогда сама виновата. Сейчас я схожу за ректором, вот с ним и будешь говорить!, - сказал Леонид Иванович и вышел из кабинета, громко хлопнув дверью.
- Ну, Петрова, тебе сейчас несдобровать, - сказал один из одногруппников. – Сейчас прейдут и будут тебе «втирать» о правилах поведения, об отношения к старшим и о прочих правилах.
- Посмотрим, - ответила Петрова. Конечно, история выжита из пальца. Чего ей стоило снять серёжки. Но Петрова явно не из тех, кто готова идти на поводу у других. Чего-чего, а этого от неё не добьёшься. – А давайте пошутим над ними, ребята?
- Неугомонная ты, Петрова. Всё тебе мало. Хотя с другой стороны, чего терять уже? Что предлагаешь-то?
- Не знаю, давайте, когда они зайдут, мы будем сидеть в таких задумчивых позах и смотреть куда-нибудь в пустоту. Ну, они естественно спросят, чего тут происходит. А мы скажем, что мелодия играет, чтоб они тоже послушали, что так красиво, аж не оторваться.
- Ну и фантазёрка ты, Петрова. Была ни была, интересна их реакция. Ребят, вы как? Согласны?, - ребята согласны.

***

Дверь открылась. На пороги предстал Леонид Иванович.
- Сейчас ректор подойдёт, Петрова и.… А что это вы так сидите?
- Тихо, Леонид Иванович, разве вы не слышите? Это прекрасно.
- Чего я не слышу? Ничего я не слышу! Хватит тут клоунаду устраивать, а ну все марш по своим местам.
- Пожалуйста, тише, эта мелодия, она, она великолепна. Вы только прислушайтесь.
Леонид Иванович попытался что-либо услышать, но не слышал ничего, кроме тишины.
- Ничего не слышу.
- Да вы подойдите сюда, к окну. Сядьте на подоконник, голову вверх поднимите, по желанию глаза закройте. Может, тогда услышите.
Леонид Иванович так и сделал, доподлинно неизвестно, что заставило его это сделать. Толи интерес, толи ещё чего. Но он подошёл, сел и прислушался. А Петрова начала напевать мотив, тихонько, не громко. Кто-то из друзей начал ей аккомпанировать.
- Она прекрасна, - не могла остановиться Петрова.
- Мне кажется, что я что-то слышу, хотя…. Не пойму никак, - сказал Леонид Иванович. – Да, все-таки, кажется, что я что-то слышу. Да, я её слышу. Красиво.
И он слушал. Это было удивительно, ведь Петрова и её друзья всё это выдумали. Но она поняла, что тоже слышит какую-то мелодию. Казалось, что она играет в голове, что это воображение, но и было ощущение, что она играет где-то совсем рядом. Тихая, спокойная мелодия, которую не хотелось перебивать. Все сидели и молчали, толи слушали, толи притворялись, толи просто утонули в своих думах, забыв о времени и о пространстве. Они так и сидели, пока не зашёл ректор, и мелодия в голове не оборвалась.
- Так, Леонид Петрович, рассказывайте, что у вас тут произошло, мне сказали, вы меня вызывали?
- Что? У меня? Ах, да. Да тут такое дело, знаете ли. Нельзя ли переставить мою пару на утро, мне так удобнее будет. Да кстати, все могут быть свободны, пара закончилась.
Все вышли из кабинета.
- Знаете, - начал один из студентов. – Мне в один момент показалось, что мелодия и вправду заиграла.
- И мне тоже, - откликнулись другие.
- Да, возможно и заиграла, - ответила Петрова.