Вот такая штука придумалась )

1-ый куплет

Дедушка и бабушка играют рок-н-ролл,
Дедушку и бабушку отправили в дурдом.
Дедушка и бабушка качают весь дурдом,
Дедушке и бабушке вкололи... димедрол!

Припев

Рок! Он живёт в живых.
В старых, в молодых.
Ему не важен возраст, цвет лица и красота.
Он! Качает весь район! 
Сближает всех кругом!
И он тебя заставит позабыть о всём плохом.

2-ой куплет

Дедушку и бабушку отправили домой.
Дедушка купил гитару, стал он рок-звёздой.
Дедушка и бабушку напряг басы играть.
Дедушка и бабушка пошли... страну спасать.

Припев

Рок! Он живёт в живых.
В старых, в молодых.
Ему не важен возраст, цвет лица и красота.
Он! Качает весь район! 
Сближает всех кругом!
И он тебя заставит позабыть о всём плохом.

Припев

Рок! Он живёт в живых.
В старых, в молодых.
Ему не важен возраст, цвет лица и красота.
Он! Качает весь район! 
Сближает всех кругом!
И он тебя заставит позабыть о всём плохом.

Друг другу помогать важней всего,
Ведь каждому бывает нелегко.
Когда сжимает очень больно грудь,
И кажется еще чуть-чуть...

И всё!

Как будто радость душу покидает,
А с ней надежда в сердце угасает,
Лишь веры огонек в душе горит неясно
В любовь, добро, в потерянное счастье

Как важно не уйти, не отвернуться,
Как важно руку вовремя подать,
Душой к душе другого прикоснуться,
И, если надо, на руки поднять.

И даже если боль невыносима,
С коленей встать никак не можешь вновь.
Храни в душе росток великой силы,
Что называют попросту любовь.

«Здравствуйте, дорогой дедушка Мороз, меня зовут Настя и мне 7 лет. Я учусь во 2 классе. Я хочу рассказать вам про одного мальчика. Его зовут Петя. Он только недавно пришёл к нам в класс, и вместе с ним в школу пришёл какой-то взрослый человек. Он теперь работает у нас в школе. Кажется, психологом, но я ещё не совсем поняла, что это значит. Он мне нравится. Он добрый, один раз он угостил меня конфеткой. А Петя сильно болеет, но я не знаю чем. Он всегда молчит и ни с кем не дружит. А это очень грустно, когда у тебя нет друзей. Я один раз сказала ему: «Привет», но он ничего не ответил. А один раз я видела, как он кинул стул прямо в доску! Я тогда очень испугалась и больше к нему не подхожу, но мне очень хочется, чтобы он выздоровел. Вообще-то я хотела попросить у тебя куклу, но папа как-то раз сказал мне, что я уже взрослая девочка. А я знаю, что взрослые девочки уже не играют в куклы. А больше мне ничего не надо. Поэтому, дедушка Мороз, я прошу вас, чтобы вы помогли Пете, чтобы у него появились друзья. И я честно-честно обещаю, что буду с ним дружить и помогать! Спасибо вам дедушка Мороз. Я надеюсь, моё письмо успеет к вам дойти, потому что я ещё плохо пишу, и поэтому писала очень долго. И папа, кажется, уже устал подсказывать мне, как правильно пишутся некоторые слова. До свидания, дедушка Мороз. Я буду ждать».

- Ты дописала письмо? - спросил её папа, когда она вышла из своей комнаты.
- Дописала, - ответила Настя и протянула ему письмо. - Только не читай! - добавила она погодя.
- Не буду, - улыбнулся папа.
- А чего ты там скрываешь на этот раз?
- Не скажу! Это секрет!
- Ах, секрет! - воскликнул папа, взял дочку за талию и, подняв над головой, закружил в воздухе. - Секреты у неё, значит, от папы! Это где же видано, чтобы у детей были секреты. А ну признавайся, чего написала!
- Не скажу, - засмеялась Настю. - Всё равно не скажу!

Папа отпустил дочку обратно на пол и присел на стул.

- Не скажет она, - запыхавшись, произнёс он. - Всё равно узнаю! Ведь когда получишь подарок, я его увижу.
- Не увидишь, - ответила Настя.
- Как это не увижу? - удивился папа.

Входная дверь открылась и на порог вошла мама. И Настя, так и не ответив на вопрос, побежала её встречать.

- Какая ты красивая! - воскликнула Настя. Мама только вернулась из салона красоты и выглядела радостной и преображённой.
- Очень красивая, - улыбнулся папа, и мама залилась румянцем. - Наша дочка таки дописала письмо деду Морозу. Поэтому я сейчас уйду ненадолго, отнесу его на почту, чтобы его вовремя доставили.

Он вышел в подъезд, открыл письмо и внимательно его прочитал. Лицо его стало задумчивым, он вздохнул и вышел на улицу. Медленным шагом он подошёл к машине и завёл её, продолжая думать о том, что же ему сделать. Папа Насти был человеком весёлым, но в таких ситуациях он прекрасно понимал, что желанию дочку не дано исполниться, и он ничем не может помочь. Расстроившись по этому поводу он всё равно отправился в торговый центр.

- Ну, дед Мороз, подскажи мне, что купить, - прошептал он в полголоса сам себе и улыбнулся. - Тогда я в тебя снова поверю.

Различные магазины были завалены игрушками и новогодними сувенирами, но он не мог ничего выбрать. Он не знал, что купить, ведь его дочь по сути ничего не попросила. Он обошёл весь магазин игрушек, посмотрел на каждую вещь, но ему ничего не понравилось. Сгоряча он купил какую-то куклу, чтобы не возвращаться с пустыми руками.

Уже перед самым выходом из торгового центра он увидел деда мороза, который поздравлял всех с новым годом и предлагал поучаствовать в небольшой лотерее. За определенную плату, каждый мог достать из его мешка подарок.

"Почему бы и нет?" - подумал он и подошёл к деду Мороз. - "Главное схватить и сразу вытащить, чтобы не успеть сообразить, что взял".

Засунув руку в мешок, он схватил первое до чего дотронулся. Это оказался набор из цветных карандашей.

"Ну, по крайней мере, она умеет рисовать", - подумал он и отправился домой.

***

Наступило 31 декабря. Все оживлённо готовились к празднику. Настя помогала маме с готовкой, а папа занимался своими делами и по возможности помогал семье, если это требовалось. Он очень переживал из-за того, что его дочь загадало неисполнимое для него желание. С одной стороны он грустил, а с другой всё-таки гордился, что его дочь растёт доброй девочкой. Он упаковал подарки и до поры до времени спрятал их в шкаф.

Перед самым новым годом они втроём сели за стол, включили телевизор и потихонечку начали праздновать. Выступление президента, бой курантов и вот новый год наступил. Они зажгли бенгальские огни, а за окном начал грохотать салют.

- Иди в окно посмотри, - сказал папа дочке, а сам незаметно ушмгыгнул в комнату. Он достал подарки из шкафа, глубоко вздохнул и положил их под ёлку. Вернувшись на кухню, он присоединился к жене и дочке, и они вместе смотрели на салют. Когда салют закончился, Настя села обратно под стол. Она не побежала, как раньше, смотреть под ёлку, ведь она ничего не ждала, и папе пришлось проявить смекалку, чтобы заманить её в комнату.

Увидев подарки под ёлкой, Настя неспешно подошла к ним и открыла. Она достала куклу, покрутила её в руке и положила на пол. Нет, кукла ей, конечно, понравилась, но она боялась, что письмо не дошло до деда Мороза, и, не получив его, он решил прислать ей куклу и карандаши. Немножко посидев у ёлки, она взяла подарки в руки, и попросила маму постелить ей постель.

Мама уложила Настю спать и погасила свет. За окном продолжал грохотать салют, который мешал Насте спать, да она и не хотела. Она всё думала о своём письме и никак не могла успокоиться.

Она встала и села за письменный стол. Взгляд её упал на карандаши, которые подарил ей дед Мороз, она открыла их, достала листочек и начала рисовать.

Папа рассказал жене о письме, и та не могла не заметить, что её дочь расстроена. Но они ничего не могли с этим поделать, и папа открыл шампанское, чтобы немного развеселить свою жену. Они разговаривались, смеялись, и новогоднее настроение вновь завладело им.

- Мама, папа! - вдруг выбежала из своей комнаты Настя. - Пойдёмте на улицу!

Мама с папой очень удивились её столь резкому решению, и, поняв, что никакие отговорки не подействую, стали одеваться.

На улице был праздник. Все люди района вышли на улицу, чтобы встретить новый год. Что он принесёт? Радость или грусть? Счастье или печаль? Наверное, в нём будет всё из этого. Но пока люди радовались и праздновали. Даже самые нелюбимые друг другу соседи поздравляли друг друга, на время забыв о своей вражде.

Шёл крупный мягкий снег. Люди всех возрастов игрались в снежки, забыв о своём возрасте. Кто-то взрывал фейерверки, и небо постоянно озарялось различными красками.

- Далеко не убегай! – крикнул папа своей дочке, которая смотрела вокруг и как будто искала кого-то взглядом.

Она взяла папу за руку и куда-то потащила. Они шли между дворов непонятно куда. То и дело они останавливались, чтобы поглядеть на салют, но потом снова продолжали ходить кругами. Они подошли к школе, прошли вокруг неё и, в конце концов, оказались у речки, которая находилась у самого края города. Здесь было тихо, только несколько молодых пар гуляло вдоль набережной. Настя остановилась около перил и посмотрела на речку. Взгляд её притух, она погрустнела и вздохнула.

- Кого-то вы всё ищешь? – спросила её мама.
- Не важно, - ответила Настя. – Пойдёмте домой.

Они развернулись и медленным шагом пошли домой. Насте не хотелось домой, но в тоже время ей уже не хотелось радоваться с остальными. Она шла, опустив голову вниз, и ни о чём не думала.

- Хочешь, я тебя на руках понесу? – спросил папа.
- Не надо, - ответила Настя. Раньше она очень любила, когда папа носил её на руках, но сейчас у неё не было настроение. Она хотела просто смотреть в землю.
- Кто-то уже по домам расходится, - отстранено сказал папа. Настя подняла голову вверх и остановилась. Впереди них шёл Петя вместе со своей мамой.

Настя испугалась. Она остановилась, как вкопанная, чем не первый раз за этот вечер удивила своих родителей. Что-то внутри неё задрожало, и она не могла заставить себя сдвинуться с места. Ей очень сильно захотелось домой, но что-то внутри неё говорило, что она должна подойти.

- Подождите меня здесь, пожалуйста, - сказала она.
- Куда ты? – только лишь успел спросить папа, но Настя уже побежала догонять Петю.
- Привет, - еле выговорила она, и Петя с мамой обернулись к ней.
- Здравствуйте, - сказала его мама, а Петя промолчал.
- Я принесла тебе подарок, - Настя достала из кармана куртки бумажную открытку, которую она нарисовала недавно. На ней была изображенная ёлка, под которой лежали подарки; на самом верху ёлке красовалась звезда, а над ёлкой в разные стороны разлетался салют. Она протянула открытку Пете, но тот не взял её.
- Возьми, Петя, девочка для тебя старалась, - сказала мама, но Петя не реагировал на её слова. – Простите… просто…
- Ничего страшного, - перебила её Настя, и достала из кармана карандаши. – Возьмите и их тоже. Я только вот эту открытку ими нарисовала.
- Спасибо большое, - сказала мама. – С новым годом.
- И вас с новым годом, - ответила Настя.

Она вернулась к своим родителям, и они пошли домой.

***

В скором времени праздник закончился, и люди занялись своими привычными делами. Настя снова пошла в школу и была очень рада увидеть своих друзей. Петя тоже ходил в школу, и нет, он, конечно, не выздоровел. Он всё так же молчал, и многие его сторонились. Но однажды на перемене он достал из портфеля карандаши и начал рисовать. Когда Петя куда-то отлучился, она подошла посмотреть на рисунок, который он нарисовал. Это был тот же рисунок, который она нарисовала на своей открытке. И карандаши, которыми он рисовал, были именно те, которые она подарила ему. Она их сразу узнала. На задней стороне упаковке было написано: «Подарок от деда Мороза. Пусть все ваши желания сбудутся в эту ночь».

Настя больше не боялась Пети, и когда он начинал рисовать, она садилась рядом с ним и смотрела. Он никогда не возражал и не переставал рисовать, когда Настя была рядом, и она любовалась его красивыми рисунками.

В одной безумной голове, которую, кстати, носил такой же безумный человек, появилась как-то раз одна безумная идея.

Безумный наш человек работал учителем музыки в одной из подмосковных школ. Вообще-то, в школе он играл на фортепьяно, но фортепьяно на крышу не затащишь, а потому он взял с собой свою электрогитару и усилитель.

И вот, одной прекрасной ночью, в этом я могу вас уверить, он залез на крышу одного многоэтажного дома. Ночное небо было усыпано звёздами, и небольшой ветерок, обитающий исключительно на этой крыше, обдувал нашего молодого учителя-музыканта. Он глубоко вздохнул, впустив в себя этот ветерок, и широкой улыбкой поприветствовал­ каждую звезду, которая виднелась на небосводе. И звёзды ответили на его приветствие, замигав одна за другой. Нет, я, конечно, могу немного и преувеличить, но кто посмеет сказать мне, что я вру?

Он подключил всю свою аппаратуру, присел и заиграл что-то из репертуара группы "Високосный год". Кажется, это была достаточно спокойная песня о любви, в которой говорится, что нет ничего красивее, чем сидеть на облаке с любимым человеком. Он даже на какой-то момент, не побоявшись (безумен!), сел на край крыши, чтобы ближе прочувствовать,­ каково это сидеть на облачке. А так как была тихая субботняя ночь, то один человек, проходивший под этим домом, заметил нашего музыканта. Мало того, что он заметил его, он и испугался за него больше, чем сам музыкант. Хотя, может, он испугался, что наш музыкант может упасть на него? Но об этом потом, рановато!

Ох, как мне иногда бывает жаль, что наш безумный музыкант не обзавёлся такой же безумной музыкантшей. Вот так парочка бы вышла, согласитесь? Но наш музыкант никогда об этом не горевал, на самом деле его мало любили взрослые, и только дети, в которых ещё оставалась капелька здорового безумия, любили его общество. А, впрочем, ладно.

Наш музыкант потихонечку разогрелся и продолжал играть что-то из репертуара российских групп. Только не из тех, что прыгают по сцене, открывая впустую рот, а других музыкантов, которые привыкли иногда всё-таки петь. Я вам точно и не скажу, что он играл, хотя, некоторые песни мне запомнились.

Вот он принял новый образ подстать той песни, которую собирался исполнять, и... игра с полным погружением начиналась. "Пусть всё будет так, как ты захочешь...", - пел наш музыкант, исполняя различные жесты и представляя перед собой микрофон.

Вообще-то, он всю жизнь хотел стать музыкантом, но как-то не вышло. Не то, чтобы шансов не было, скорее желания. Играть-то он любил, да вот работать так не хотел. Не работа это была для него. Да какая тут работа! Крыша дома для него была сценой, а звёзды - слушателями. Хотя, как оказалось, не только они.

А тем временем, тот человек, который увидел нашего музыканта на краю крыши, уже вызвал всех, кого только можно. И вот все они начали подъезжать к роковому дому, который, казалось, скоро сам затанцует.

Но наш музыкант как ни в чем не бывало пел песню группы "Свинцовый туман" под названием "Я знаю". И ведь он знал! Знал! Я вас в этом уверяю! Я вас, конечно, слишком часто уверяю, боюсь, что вы и не уверуете после этого, но всё же... Но в этом с ним уж никто не поспорит. Он всю жизнь знал, что когда-нибудь придёт тот день, когда улыбнётся мир! Но это будет потом, когда-нибудь потом, не сейчас. А сейчас люди уже поднимались по лестнице на крышу. А один усатый дядька в фуражке, увидев, как наш музыкант слишком близко подошёл к краю крыши, закричал в рупор: не прыгайте! К чему он это? Никто никуда и не собирался прыгать.

Все кому лень и не лень уже забрались на крышу, и как-то непонятно созерцали эту безумную сцену, как наш музыкант, выполняя различные этюды с гитарой, пел своим звонким голосом, никак их не замечая.

Мне на миг даже показалось, что они обиделись, ей-богу, надо было видеть выражение их лиц. Я, конечно, и сам не видел, но ведь представить-то могу, да и вы только представьте!

В­ общем, не буду вам докучать, как всё было дальше, скажу одно, каждый из этих людей в какой-то миг подумал, что наш музыкант - сумасшедший человек. Но вы-то, я надеюсь, понимаете, что это не так?

В конечном итоге, оказался наш музыкант на приёме у какого-то доктора. Толи психолога, то ли психотерапевта,­ то ли ещё кого-то в этом роде. Я не знаю, но знаю, что был этот доктор человеком достаточно взрослым, лет под пятьдесят, а может под шестьдесят. Знаю, что вдовцом он был, детей не имел, и всю жизнь здесь работал. А больше ничего и не знаю. Только ещё то, что он нашего музыканта всё донимал и донимал, примерно следующим образом разговор у них выходил.

- Что побудило вас к этому поступку? - спрашивал серьёзный доктор.

- Ничего не побуждало, - с улыбкой отвечал музыкант.

Он вообще часто улыбался, а когда не улыбался, то всё равно испускал какую-то лучезарность. И вот было явное ощущение, что он что-то знает, что не знаем мы с вами! Что он понял что-то, что нам никогда не понять. Но и не скрывал он ничего, просто мы бы всё равно не смогли задать ему правильный вопрос.

Но доктор не верил ему, а, может, самому себе не верил, если вы понимаете, о чём я. Он видел или хотел видеть человека с проблемами, и никак не мог отступить от этого. Он же доктор! Док-тор!

- Вас что-то волнует, что-то заставляет вас делать безумные поступки? Какие-то проблемы, которые вы хотите избежать? - занудно повторял доктор, меняя лишь слова.

- Нет, - отвечал ему музыкант.

Я иногда проматываю эту сцену в голове, и мне так хочется смеяться! Я даже пошутить готов, вспоминая одну фразу из пьесы "Обыкновенное чудо". Слава безумцам! - хочется крикнуть мне. Ну, кто, кроме безумцев, может часами сидеть друг перед другом и говорить о безумие? Только безумный доктор и безумный пациент! Да, шуточка не очень, но мне простительно, потому что я сам себе смех придумываю, сам же и смеюсь.

В общем, в какой-то момент доктор всё-таки выиграл эту игру, что, кстати, доказывает, что он был более безумен, чем наш музыкант.

- Ладно, док, если ты так хочешь, то я тебе скажу, что у меня много проблем. Я поругался с родителями и съехал от них, я живу один, у меня нет друзей, у меня практически нет денег, всё уходит на жильё, да у меня ничего нет! - подытожил музыкант и улыбнулся.

Вот тут доктор, наконец-то, почувствовал в своём воспалённом рассудке отголосок удовлетворения.­ Вот тут он готов был встать и заплясать, крича: "Я знал! Я знал!" Но он сдержался, как и всегда сдерживался, не давая этим чувствам перерасти в безумие, с которым он всю жизнь боролся в других людях.

А дальше пошли разговоры о том, о сём, о пятом, о десятом, как оно, впрочем, и бывает.

- Я вам выписал талон к психологу, - в конце всей этой процедуры сказал доктор, - вы будете обязаны ходить к нему.

- Как скажешь, док, - сказал наш музыкант и отправился к выходу. - Но только одно "но". Ты должен понимать, что играл я не на крыше, а здесь. Я вижу, что ты это понимаешь. И раз уж на то пошло, то я тоже хочу поставить тебе диагноз, док. Я тоже знаю некоторые из ваших диагнозов. И если говорить на вашем языке, то у тебя эмоциональное выгорание, ты слишком серьёзный. Мы с тобой оба больны! Все безумны!

И вышел наш музыкант поспешным образом из кабинета, так как доктор хотел уж было задержать его, потому что кольнуло что-то в душе у него, и даже обидело немножко. Но не успел он и плюхнулся обратно на стул, к которому практически уже прирос. Опустил он голову и о чём-то горько заплакал.

Что я могу вам сказать ещё? Конечно же, уволили нашего музыканта из школы, узнав о его репутации. Уволили и забыли, так как никогда его и не знали. Только детишки иногда его ещё вспоминали, но и они вскоре забыли. Им простительно! Их никто не осудит! Малы ещё, вот как вырастут, тогда и осудят, так уж случается. А пока на этом всё.

Хотя, поговаривают, что на крыше одного дома в том же подмосковном городе, снова заиграла музыка. И снова приехали все кому не лень, и снова все забрались на эту крышу, и снова звёзды подмигивали в ночном танце в такт играющей музыке. Было, правда, отличие. Говорят, не один там человек был на крыше, а всё остальное, ну, точь-в-точь, как было! И снова отвезли их к доктору. Ах, да, только к другому доктору, тот уже не работал.

Когда лишь месяц светит за окном,
И одиночество хозяйничает в доме,
Я вспоминаю ту скамейку за прудом,
Что часто так спасала от печали.

Придёшь порой, и кажется, что жизнь,
Давно сложивша крылья за спиною,
С какой-то новой силой и игрою
Кричит как будто заново: "Держись!"

"Держись! Пройдёт всё словно не бывало.
Всё позабудется, всё превратится в пыль.
И то, что для тебя так весело играло,
И то, что так болезненно давило вниз."

Скамейка милая, что так была люба,
Одним лишь днём пригнулась и сломалась.
Как обрывается порой у всех судьба,
Её судьба вдруг тоже оборвалась.