Последнее стихотворение Леонида Филатова.

***

/ Посвящается внучке Оле /
Тот клятый год уж много длился лет,
я иногда сползал с больничной койки.
Сгребал свои обломки и осколки
и свой реконструировал скелет.

И крал себя у чутких медсестер,
ноздрями чуя острый запах воли,
Я убегал к двухлетней внучке Оле
туда, на жизнью пахнущий простор.

Мы с Олей отправлялись в детский парк,
садились на любимые качели,
Глушили сок, мороженое ели,
глазели на гуляющих собак.

Аттракционов было пруд пруди,
но день сгорал, и солнце остывало,
И Оля уставала, отставала
и тихо ныла, деда погоди.

Оставив день воскресный позади,
я возвращался в стен больничных гости,
Но и в палате слышал Олин голос:
«Дай руку деда, деда, погоди…»

И я годил, годил, сколь было сил,
а на соседних койках не годили,
Хирели, сохли, чахли, уходили,
никто их погодить не попросил.

Когда я чую жжение в груди,
я вижу, как с другого края поля
Ко мне несется маленькая Оля
с истошным криком: «Деда-а-а, погоди-и…»

И я гожу, я все еще гожу,
и, кажется, стерплю любую муку,
Пока ту крохотную руку
в своей измученной руке еще держу. 

Я в школе учился читать и писать.
Но детские годы ушли.
И стал я железной мотыгой стучать
В холодное сердце земли.
Уныло идут за годами года,
Я медленно с ними бреду,
Сгибаясь под тяжестью жизни — туда,
Откуда назад не приду.
Я в книгах читал о прекрасной стране,
Где вечно шумит океан,
И дремлют деревья в лазурном огне,
В гирляндах зеленых лиан.
Туда улетая, тревожно кричат
Любимцы бродяг — журавли…
А руки мотыгой железной стучат
В холодное сердце земли.
Я в книгах читал о прекрасных очах
Красавиц и рыцарей их,
О нежных свиданьях и острых мечах,
О блеске одежд дорогих;
Но грязных морщин вековая печать
Растет и грубеет в пыли…
Я буду железной мотыгой стучать
В железное сердце земли.
Я в книгах о славе героев узнал,
О львиных, бесстрашных сердцах;
Их гордые души — прозрачный кристалл,
Их кудри — в блестящих венцах.
Устал я работать и думать устал,
Слабеют и слепнут глаза;
Туман застилает вечернюю даль,
Темнеет небес бирюза,
Поля затихают. Дороги молчат.
И тени ночные пришли…
А руки — мотыгой железной стучат
В холодное сердце земли.

Нежно-небывалая отрада
Прикоснулась к моему плечу,
И теперь мне ничего не надо,
Ни тебя, ни счастья не хочу.

Лишь одно бы принял я не споря —
Тихий, тихий золотой покой
Да двенадцать тысяч футов моря
Над моей пробитой головой.

Что же думать, как бы сладко нежил
Тот покой и вечный гул томил,
Если б только никогда я не жил,
Никогда не пел и не любил.

Всю ночь стерегли мы дыханье у ней...
Недвижно лежала она;
В груди колебалась слабей и слабей
Последняя жизни волна.

Старались чуть внятно мы все говорить,
Едва шевелились вокруг,
Как будто часть жизни своей уделить
Хотели, чтоб ожил наш друг.

То страхом надежда убита была,
То страх был надеждой убит:
Уснула - и кажется нам, умерла;
Скончалась - мы думаем, спит.

Туманное утро настало для нас.
Сырая чуть дрогнула тень;
А очи усопшего друга, смежась,
Сияющий видели день.

Раскрыв ладонь, плечо склонила...
Я не видал еще лица,
Но я уж знал, какая сила
В чертах Венерина кольца...

И раздвоенье линий воли
Сказало мне, что ты как я.
Что мы в кольце одной неволи -
В двойном потоке бытия.

И если суждены нам встречи
(Быть может, топоты погонь),
Я полюблю не взгляд, не речи,
А только бледную ладонь.

Пурпурный лист на дне бассейна
Сквозит в воде, и день погас...
Я полюбил благоговейно
Текучий мрак печальных глаз.

Твоя душа таит печали
Пурпурных снов и горьких лет.
Ты отошла в глухие дали,-
Мне не идти тебе вослед.

Не преступлю и не нарушу, 
Не разомкну условный круг.
К земным огням слепую душу
Не изведу для новых мук.

Мне не дано понять, измерить
Твоей тоски, но не предам -
И буду ждать, и буду верить
Тобой не сказанным словам.

Тесен мой мир. Он замкнулся в кольцо.
Вечность лишь изредка блещет зарницами
Время порывисто дует в лицо.
Годы несутся огромными птицами.

Клочья тумана — вблизи… вдалеке…
Быстро текут очертанья.
Лампу Психеи несу я в руке —
Синее пламя познанья.

В безднах скрывается новое дно.
Формы и мысли смесились.
Все мы уж умерли где-то давно…
Все мы ещё не родились.

любовь пришла- смеется человек!
он каждому готов отдать немного!
уверенный- она же с ним на век,
она его- следить не стоит строго.
любовь живет,но как- то по весне
проснулась и лежит в чужой постеле,
чужое фото на чужой стене.
чужая жизнь продлилась 2 недели.
подумав, человек побрел домой,
влача любовь неловко за плечами.
взмолился он:впусти,согрей,отмой,
я вымотан бессонными ночами.
прощает та,которую любил,
и снова жизнь семейная,родная.
любовь крепилась из последних сил
о горечи измен не вспоминая.
но плоть,опять разбив привычный быт,
любви его легко ломает крылья.
и он пока в чужой кровати спит,
её слегка затягивает пылью.
а дома все как прежде, тишь да гладь.
не выдала любовь ночных гуляний,
но и сама решила погулять-
не век же жить в душе у этой дряни.
пошла пешком по лужам сентября.
и растворилась в танце листопада,
а у него опять глаза горят
но вот любви в них нет- да и не надо.
нарушен суетливых стрелок бег,
стоят часы и время расставаться.
прошла любовь и плачет человек,
хотя всю жизнь мог вместе с ней смеяться!